Академическое гуманитарное сообщество и политика государства в России (1914-1930 гг.)

Работа выполнена на кафедре истории западноевропейской и русской культуры

исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель:                   доктор филологических наук, профессор

Руденко Юрий Константинович

Официальные оппоненты:                доктор исторических наук, заведующая научным

архивом    Института    истории    материальной культуры РАН (СПб) Длужневская Галина Вацлавна

кандидат исторических наук, доцент кафедры

истории России XIX века - начала XX века

Исторического факультета МГУ (Московский

государственный             университет              им.

М.В. Ломоносова) Гайда Федор Александрович

Ведущая организация: Российская Национальная библиотека им. М.Е. Салтыкова-Щедрина

Защита диссертации состоится «19» апреля 2012 года в_________ часов на заседании

диссертационного совета Д.212.232.57 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете (199034, Санкт-Петербург, Менделеевская, д. 5, ауд. 770). С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. A.M. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан «__ »____________ 2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук                                                     А.В. Петров

2

Общая характеристика работы Актуальность темы

Актуальность данной темы определяется тем, что в отечественной исторической науке очень слабо разработан вопрос о взаимосвязи академической концепции человека и общества с государственной культурной политикой и «социальными экспериментами» рубежа XIX - XX веков. Далеко не полно и необъективно проанализирована роль академических ученых в становлении культурной политики советской власти периода 1917 - 1930 гг. При этом фактически не становились объектами изучения и попытки влияния академического сообщества на культурную политику императорского периода. Не анализировался должным образом интересующий нас вопрос о тенденциях в развитии концепций гуманитарных научных учреждений в данную эпоху, их самопозиционирования.

Объект исследования

Объектом исследования является взаимосвязь академической концепции человека и общества с культурной политикой государства за период с 1914 по 1930 гг., проблема адаптации «старой» науки и ученых «старой» школы в новых постреволюционных политических условиях, роль ученого сообщества в становлении культурной политики исследуемого периода, проблема механизмов реализации проектов, направленных на развитие антропологических дисциплин в контексте социально-политических изменений, общая динамика процессов в области гуманитарных наук.

Предмет исследования

Предметом исследования является деятельность и развитие ряда ведущих гуманитарных учреждений страны, на примере которых можно рассмотреть особенности взаимодействия ученого сообщества и власти в исследуемый период: Государственной Академии истории материальной культуры, Яфетического Института и Института по изучению Мозга и Психической Деятельности.

Хронологические рамки исследования

Хронологические рамки исследования определяются как решаемыми в нем задачами, так и исходными предпосылками. Именно с 1914 г. начинается строительство «большой науки», которое, замедлившись при Временном правительстве, с новой силой начинает развиваться после прихода к власти большевиков. Также принципиально важно для нас было показать преемственность послереволюционной науки с дореволюционной, для чего была отодвинута нижняя граница исследования. Кроме этого, именно данная граница более приемлема при историко-культурном подходе к рассмотрению проблемы. Исследуя науку в контексте развития культуры периода, не представляется допустимым ограничивать рамки работы лишь послереволюционными событиями.

Выбор верхней границы приходится признать достаточно условным. Общепринятой периодизации как для истории гуманитарной науки в целом, так и для истории многих отдельных дисциплин (в частности, археологии или языкознания) нет, что делает любой выбор относительным. В нашем случае, датой 1930 г. мы обозначили кардинальную перестройку отношения государства к науке,

3

активизацию идеологической борьбы и, в конечном счете, торжество агрессивного марксизма, подразумевавшую необходимость тотального перевода науки на марксистские рельсы и непосредственно связанного в исторической памяти с началом чисток и репрессий в отношении ученых «старой» школы.

Цель исследования

Настоящая работа ставит своей целью изучить основные особенности развития отечественной гуманитарной науки сквозь призму государственной политики за период с 1914 по 1930 г., степень влияния ученого сообщества на культурную политику страны и особенности взаимоотношений научной элиты с властью. Планируется выделить и проанализировать вопрос о тенденциях в развитии концепций высших учебных заведений и научно-исследовательских учреждений в данную эпоху, их самопозиционирования, отталкиваясь от комплексного анализа корпоративной истории и психологии ученого сообщества.

Поставленная цель потребовала решения следующих задач:

1. выявить и рассмотреть стратегии взаимоотношений научной элиты с властью в исследуемый период;
2. проанализировать роль академических ученых в становлении культурной политики государства периода 1914 - 1930 гг.
3. оценить масштаб и ценность феномена расцвета русской гуманитаристики второй половины 1910-х - 1920-х гг.;
4. изучить особенности процесса введения марксизма в гуманитарное знание в 1920-х гг.
5. разработать вопрос о взаимосвязи академической концепции человека и общества с системой его восприятия в рамках культуры периода и государственных проектов по модернизации концепций гуманитарных наук и гуманитарного образования.

Методологические основы диссертации

Поиск подходов к решению задач исследования требует использования ряда специальных методов исторического исследования:

-   историко-биографический анализ, позволивший онтологически связать

ученое и творческое наследие представителей ученого сообщества и их жизненные

судьбы;

1. комплексный источниковедческий анализ, позволивший определить закономерности образования источников по теме исследования и степени отражения ими реального исторического процесса, свойства содержащейся в них информации, ее структуру, а также определить принципы систематизации архивных источников;
2. историко-системный метод (обобщение интерпретации исторических фактов и создания единой системы, а также анализа и оценки отдельных фактов с позиций всей системы);

4

- элементы контент-анализа, позволившие на этапе работ по выявлению комплекса исследований по рассматриваемой проблематике выделить ключевые моменты в отечественной и зарубежной историографической традиции.

В контексте представленного исследования важное методологическое значение имеют положения теории структурных изменений в науке Т. Куна. Применительно к истории отечественной научной мысли эпохи актуальной является идея о научных революциях, позволяющих рассмотреть причины и характер перехода от старой научной парадигмы к новой.

Научная новизна

Решение вопроса взаимоотношений науки и власти, особенно применительно к рассматриваемому нами периоду, на протяжении всего периода слишком часто оказывается в зависимости от идеологических, этических, социальных, корпоративно-клановых или партийно-групповых установок исследователя. На данном этапе развития уровня знаний по истории отечественной науки объективной является проблема пересмотра многочисленных стереотипов восприятия истории науки в России. В частности, применительно, по крайней мере, к ведущим ученым эпохи, настало время скорректировать «характерный для начала 1990-х годов идеологический образ «репрессированной» советской науки» . При всей сложности эпохи «плюралистически-пессиместический» подход 1980-90-х годов с преобладанием мрачных тонов не является перспективным. Одновременно это не означает умаления той трагической для науки роли, которую сыграли социальные и политический потрясения периода.

Практическая значимость работы

Результаты исследования могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов для высшей школы в области истории отечественной науки и образования, при подготовке научных и научно-популярных изданий, при составлении программ, учебно-методических пособий, учебных тестов, хрестоматий.

Степень изученности темы

Достаточно полно как в советской, так и в постсоветской историографии освещена тема взаимоотношений (но не взаимовлияний!) интеллигенции и государства. Заслуживает внимания историография вопроса 1950-80-х годов, в которой широко, хотя преимущественно тенденциозно и односторонне, исследовалась тема государственной политики в отношении науки, ее организации и формирования научной интеллигенции как в предреволюционное, так и в постреволюционное   время     .   Значительный   вклад   в   исследование   вопроса

1 Дмитриев А. «Академический марксизм» 1920-1930-х годов: западный контекст и советские обстоятельства //

Новое литературное обозрение. 2007. № 6. Электронный проект «Журнальный зал». URL:

http://magazines.mss.ru/nlo/2007/88/dm2-pr.html (дата обращения 10.08.2011).

2 Базылев В.Н., НерознакВ.П. Традиция, мерцающая в толще истории // Сумерки лингвистики. Из истории

отечественного языкознания. Антология / Под обш. ред. проф. В.П. Нерознака. М., 2001. С. 4.

3 БутягинА.С, Салтаное Ю.А. Университетское образование в СССР, М: Изд-во Моск. ун-та, 1957.- 296 с;

Ременников Б.М., Ушаков Г.И. Университетское образование в СССР: (Экономико-статистический обзор), М.:

[Б.и.], I960.- 96 с; Высшая школа СССР за 50 лет / Под ред. В.П. Елютина.- М: Высшая школа, 1967.- 272 с;

5

представляют вышедшие в перестроечный и постсоветский период монографии, сборники и статьи по различным сюжетам и вопросам организации политики в области науки как накануне, так и после революций 1917 г. , истории отдельных наук , научных учреждении , многочисленные публикации, посвященные исследованию механизма, последствий, а также жертвам идеологического и политического террора в науке в 1920-е годы , о жизни отдельных ученых . К

История Ленинградского университета. 1819-1969: Очерки / Отв. ред. В.В. Мавродин- Л.: Изд-во Ленингр. унта, 1969- 663с; ЕсаковВ.Д. Советская наука в годы первой пятилетки. Основные направления государственного руководства наукой.- М.: Наука, 1971.- 271с; КлушинВЛ. Первые ученые-марксисты Петрограда (историко-социологические очерки).- Л.: Лениздат, 1971.- 340 с; Комков Г.Д., Левшин Б.В., Семенов Л.К. Академия наук СССР: Краткий исторический очерк: В 2 т. Т. 2: 1917-1976. 2-е изд., доп.- М: Наука, 1977.- 455 с; Иванова Л.В. Формирование советской научной интеллигенции (1917-1927 гг.).- М.: Наука, 1980.- 392 с; БеляевЕА., ПышковаКС. Формирование и развитие научных учреждений СССР.- М: Наука, 1979.- 245 с; Лейкина-СвирскаяВ.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 годах.- М: Мысль, 1981.- 285 с; БеляевЕ.А. КПСС и организация науки в СССР.- М: Политиздат, 1982.- 143 с; Волобуев П.В. Русская наука накануне Октябрьской революции // Вопросы истории естествознания и техники. 1987. № 3. С. 3-17; Лахтин ГА. Организация советской науки: история и современность.- М.: Наука, 1990.- 217 с.

4 Наука и власть: [Сб. ст.] / АН СССР, Ин-т философии / Отв. ред. АЛ. Огурцов, Б.Г. Юдин.- М, 1990.- 192 с;

ИзмозикВ.С, Павлов В.В. Проблема секретности в отношениях партийного аппарата и научно-педагогической

интеллигенции в 20-е годы // На подступах к спецхрану (труды межрегиональной научно-практической

конференции «Свобода научной информации и охрана государственной тайны: прошлое, настоящее, будущее»,

24-26 сентября 1991г.), СПб.: Б. и., 1991. С. 30-43; РоссияновКО. Сталин как редактор Лысенко: К

предыстории августовской (1948 г.) сессии ВАСХНИЛ // Вопросы философии. 1993. №2. С. 56-69;

Берлявский Л.Г. Отечественная наука и политика.- Ростов-на-Дону: Изд-во НМЦ «Логос», 1996.- 144 с;

Романовский СИ. Наука под гнетом российской истории.- СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999.- 338 с;

Fitzpatrick Sh. Education and social mobility in the Soviet Union. Cambridge University Press, 2002.- 368 pp.; Власть

и наука, ученые и власть: 1880-е - начало 1920-х годов: Материалы международного коллоквиума, [Санкт-

Петербург, 6-9 июня 2001 г. / Редкол.: ИЛ. Смирнов и др.].- СПб.: Дмитрий Буланин, 2003.- 530 с; КурепинАА.

Наука и власть в Ленинграде. 1917-1937 гг.- СПб.: Нестор, 2003.- 360 с; Берлявский Л.Г. Власть и

отечественная наука (1917-1941).- Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ, 2004.- 359 с; LenoeЕМ. Closer to the masses:

Stalinist culture, social revolution, and Soviet newspapers Harvard University Press, 2004.- 315p.; Stuart Finkel On the

Ideological Front: The Russian Intelligentsia and the Making of the Soviet Public Sphere, New Haven, Yale University

Press, 2007.- 346 pp.; Intelligentsia science: the Russian century, 1860-1960, ed. by Michael D. Gordin et al. [Osiris,

vol. 23]. Chicago, 2008.- 316 pp.; Ростовцев A.E. «Борьба за автономию»: корпорация столичного университета и

власть в 1905-1914 гг.// Journal of Modern Russian History and Historiography. 2009. Vol. 2. pp. 75-121;

Ростовцев A.E. Испытание патриотизмом: Профессорская коллегия Петроградского университета в годы

Первой мировой войны // Диалог со временем. 2009. Вып. 29: Мир и война: аспекты интеллектуальной истории.

С. 308-324.

5 McLeishJ. Soviet Psychology: History, Theory, Content. London: Methuen, 1975.- 308 pp.; Голосенко И.А.,

Козловский В.В. История русской социологии XIX - XX вв.- М.: Онега, 1995.- 286 с; Психологическая наука в

России XX столетия: проблемы теории и истории / Под ред. А.В. Брушлинского / РАН. Ин-т психологии.- М.:

ИПРАН, 1997.- 574 с; Сумерки лингвистики. Из истории отечественного языкознания: Антология / Под обш.

ред. проф. В.П. Нерознака.- М.: Academia, 2001.- 576 с; BanerjiA. Writing history in the Soviet Union: making the

past work. Berghahn Books, 2008.- 322 pp.

6ХанМагомедов CO. ВХУТЕМАС- M.: Ладья, 2000.- 488 с; Комиссия по истории знаний. 1921-1932 гг. Из истории  организации  историко-научных  исследований  в  Академии  наук:   Сборник документов  /  Сост. ВМ. Орел, ГЛ. Смагина- СПб.: Наука, 2003.- 765 с; СпивакМ. Мозг отправьте по адресу...: Владимир Ленин, Владимир Маяковский, Андрей Белый, Эдуард Багрицкий в коллекции Московского института мозга- М.: Астрель, 2010.-608 с.

7 Колчинский ЭЛ. Несостоявшийся «союз» философии и биологии (20-30-е гг.) // Репрессированная наука.- Л.: Наука, 1991. С. 34-70.; Колчинский Э.И. Установление контроля над научным сообществом как необходимое условие контроля над информацией // На подступах к спецхрану (труды межрегиональной научно-практической конференции «Свобода научной информации и охрана государственной тайны: прошлое, настоящее, будущее», 24-26 сентября 1991г.), СПб.: Б. и., 1991. С. 43-52.; Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук» и «великий перелом» в советской науке // Трагические судьбы: репрессированные ученые Академии наук СССР.- М.: Наука, 1995. С. 201-235.; БрачевВ.С «Дело историков». 1929-1931.- СПб.: Нестор, 1997.- 113 с;

6

сожалению, в основном они являются не всегда оправданной реакцией на работы предыдущего периода - идея о продуктивном сотрудничестве науки и советской власти сменяется концепцией непримиримой борьбы между ними с роковыми последствиями для ученого сообщества. Другими недостатками работ является то, что они написаны без учета многих важных аспектов жизни ученого сообщества эпохи, без анализа его корпоративной истории и психологии, ситуаций в развитии гуманитарных наук, их методологии. Одним из определяющих недостатков этих исследований является сужение проблемы из-за того, что ее изучение ведется исключительно «сверху» - историки делают акцент на исследовании процессов проведения властью реформ в области науки. Тем не менее, подобно тому, как даже частично адекватную картину развития советской экономики 1920-30-х годов нельзя получить без исследования «теневой» ее стороны , точно так же нельзя исследовать взаимоотношения науки и власти без учета данных, которые просто не могли найти отражения в традиционных источниках. Кроме этого, большинство подобных исследований сильно идеологизированы, не всегда отображают реальную ситуацию, резко преувеличивают роль событий 1917 года для истории науки, определяя их как роковой перелом и давая при этом чрезвычайно категоричные оценки. Этот подход не является конструктивным. Процесс развития науки проходил постепенно и его при всем желании нельзя привязать ни к какой-либо конкретной исторической дате, ни тем более к какому-либо определенному событию социально-политической истории. Особенно это касается традиционного стремления проводить границы в истории науки по радикальным изменениям в государственном и политическом устройстве страны, масштабным социальным потрясениям. Во многом переломным моментом в историографии проблемы стали исследования М.Ю. Сорокиной, на примере В.И. Вернадского убедительно доказавшей необходимость отказа от образа «репрессированной» науки и перспективность «ревизионистского» подхода   .

Hagenloh P. Stalin's police: public order and mass repression in the USSR, 1926-1941. Woodrow Wilson Center Press, 2009.- 460 pp.; EdeleM. Stalinist Society: 1928-1953. Oxford University Press, 2011.- 416 pp.

8 Kendall E. Bailes, Science and Russian Culture in an Age of Revolutions: V.I. Vernadsky and His Scientific School,

1863-1945. Bloomington: Indiana University Press, 1990.- 238 pp.; ГолосенкоИ.А. Социология Питирима

Сорокина. Русский период деятельности.- Самара: Социо, 1992.- 361с; Каганович Б.С. Евгений Викторович.

Тарле и петербургская школа историков.- СПб.: Дмитрий. Буланин. 1995.-138 с; В.И. Вернадский: pro et contra.

Антология литературы о В.И. Вернадском за сто лет (1898-1998) / Сост. А.В. Лапо; под. ред. А.Л. Яншина-

СПб.: РХГИ, 2000- 872 с. (Русский путь); РостовцевЕА. А.С. Лаппо-Данилевский и петербургская

историческая школа. Рязань, 2004. 352 с. (Сер. «Новейшая Российская история: исследования и документы»

Т. 7); Каганович Б.С. Сергей Федорович Ольденбург: опыт биографии.- СПб.: Феникс, 2006.- 252 с;

КагановичБ.С. Русские медиевисты первой половины XX века / РАН. С.-Петерб. ин-т истории.- СПб.:

Гиперион, 2007.- 244 с.

9 Осокина E А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы

индустриализации. 1927-1941. 2-е изд. М, 2008. С. 38.

10  Сорокина М.Ю. Русская научная элита и советский тоталитаризм (очень субъективные заметки) // Личность и

власть в истории России XIX-XX вв. Материалы научной конференции. СПб., 1997. Электронная библиотека и

архив «Социальная история отечественной науки». URL: http://www.ihst.ru/proiects/sohist/papers/sork97n.htm

(дата обращения 25.11.2010); СорокинаМ.Ю. «За СССР выявляется лик исстрадавшейся России»: Письма

В.И. Вернадского детям // Природа. 2004. № 1. С. 64-80; СорокинаМ.Ю. Week-end в Болшево, или еще раз

«вольные» письма академика В.И. Вернадского // Минувшее. Ист. альманах. Вып. 23. СПб.: Atheneum-Феникс,

1998. С. 301-342.

7

Степень изученности в историографии деятельности анализируемых научных учреждений недостаточна. В подавляющем большинстве случаев это работы, посвященные рассмотрению и анализу конкретной деятельности учреждений в рамках истории развития отдельных научных дисциплин, являвшихся для учреждений профилирующими. Наиболее пристального внимания удостаивалась РАИМК-ГАИМК. Первые значимые работы появились на волне «оттепели», когда стал возможен более здравый подход к ранней истории Академии. В частности, в 1963 г. вышла статья А.Л. Монгайта, в которой подверглось критике представление о перманентном развитии археологии в 1920-30-х гг.     В  1968 г. в «Вопросах истории» вышла статья Б. А. Рыбакова, часть

1 9

которой посвящена ранней истории РАИМК - ГАИМК   .

В 1980 г. вышел специальный выпуск «Кратких сообщений Института

археологии», посвященный 60-летию Института . Интересующему нас периоду в

нем     посвящены     статьи     П.И. Борисковского              ,     К.М. Пескаревой           ,

В.В. Мавродина , М.А. Тихановой . К сожалению, определенные идеологические ограничения не позволили исследователям более полно осветить историю РАИМК - ГАИМК в контексте проблемы взаимоотношений власти и гуманитарного ученого сообщества страны. Вопросы истории Академии освещались в монографиях В.Ф. Генинга , А.Д. Пряхина , Г.С. Лебедева, и Л.С. Клейна . Отдельного внимания заслуживают многочисленные работы А. А. Формозова, в

99

которых  исследуется   история   отечественной  археологии  в   1910-1930-х  гг. Значимый вклад в изучение истории учреждения как в дореволюционный, так и в

11   МонгайтА.Л. Возникновение и первые шаги советской археологии // История СССР. 1963. № 4. С. 75-94.

12  Рыбаков Б.А. Советская археология за 50 лет // Вопросы истории. 1968. № 1 январь. С. 28-36.

13  Институт археологии: Краткие сообщения / АН СССР; Ин-т археологии. Т. 163: Институту археологии 60

лет.- М: Наука, 1980.- 97 с.

14  Борисковский П.И. Первые 30 лет Института археологии АН СССР // Институт археологии: Краткие

сообщения / АН СССР; Ин-т археологии. Т. 163: Институту археологии 60 лет.- М: Наука, 1980. С. 5-10.

15  Пескарева К.М. К истории создания Российской Академии истории материальной культуры // Институт

археологии: Краткие сообщения / АН СССР; Ин-т археологии. Т. 163: Институту археологии 60 лет.- М.: Наука,

1980. С. 26-32.

16  Мавродин В.В. Первые историки в Государственной Академии истории материальной культуры // Институт

археологии: Краткие сообщения / АН СССР; Ин-т археологии. Т. 163: Институту археологии 60 лет.- М.: Наука,

1980. С. 32-34.

17  Тихонова М.А. Из прошлого Института Археологии АН СССР (РАИМК - ГАИМК) // Институт археологии:

Краткие сообщения / АН СССР; Ин-т археологии. Т. 163: Институту археологии 60 лет.- М.: Наука, 1980. С. 34-

36.

18  ГенингВ.Ф. Очерки по истории советской археологии. У истоков формирования марксистских теоретических

основ советской археологии, 20-е - первая половина 30-х гг.- Киев: Наук, думка, 1982.- 225 с.

19  Пряхин А.Д. История советской археологии.- Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1986.- 284 с.

20  Лебедев Г.С. История отечественной археологии 1900-1917 гг.- СПб.: Изд-во СПбГУ, 1992.- 464 с.

21  Клейн Л.С. Феномен советской археологии.- СПб: Фарн, 1993.-128 с.

22  Формозов А.А. Страницы истории русской археологии.- М.: Наука, 1986.- 240 с; Формозов АА. Археология и

идеология (1920-30 годы) // Вопросы философии. 1993. №2. С. 70-82; Формозов А.А. О Петре Петровиче

Ефименко (материалы к биографии) // Очерки истории отечественной археологии. Вып. III. М.: Наука, 2002.

С. 73-126; Формозов АА. Русские археологи в период тоталитаризма: Историографические очерки. 2-е изд.,

доп.- М.: Знак, 2006.- 344 с.

8

постреволюционный периоды, вносят работы заведующей фотоархивом ИИМК Г.В. Длужневской   .

70-летний юбилей Института археологии был также отмечен целым рядом интересных публикаций. Стоит выделить статью Н.И. Платоновой, посвященную

94

этапам становления РАИМК в 1918-1919 гг. , а также работу исследователя Д.Б. Шелова25.

Следующий ряд работ по истории Академии вышел в период празднования ее 80-летия. Здесь стоит, в первую очередь, выделить статью Н.Я. Мерперта , в которой показана преемственность археологии 1920-х гг. с археологией дореволюционного периода. Периодизации ранней советской археологии посвящена   статья   В.А. Шнирельмана,   приуроченная   к   выходу   трехтомника

97

«Антологии советской археологии» (М, 1995-1996)"'. В 2009 г., к 150 -летию со дня  основания,  в  свет вышло  издание,  посвященное  истории Императорской

9Я

Археологической комиссии с 1859 по 1917 г. Авторы не обошли вниманием и вопрос реорганизации Комиссии в 1917-1919 гг. В 2009 г. была защищена, а в 2010 г. выпущена отдельным изданием докторская диссертация Н.И. Платоновой «История археологической мысли в России: вторая половина XIX - первая треть

9Q

XX века» , в котором значительная часть посвящена истории Археологической Комиссии и начальному периоду развития РАИМК-ГАИМК. Отдельно рассмотрен вопрос о влиянии марризма на археологическую науку в начале разгромного периода 1929-1930 гг.

Историография по начальной истории Яфетического Института и Института Мозга значительно менее богата. Работ, посвященных истории этих учреждений в исследуемый период, практически нет. Одной из причин этого является особенность их деятельности, напрямую связанной с научными и административными интересами и стремлениями их отцов-основателей и руководителей   -   Н.Я. Mappa   и   В.М. Бехтерева.   Таким   образом,   основную

Длужнееская Г.В. Деятельность РАИМК - ГАИМК: 1919-1937 гг. // Материалы конференции «Археология и социальный прогресс». Вып. 1. М.: Наука, 1991. С. 31-44; Длужнееская Г.В. Императорская Археологическая комиссия главное археологическое учреждение Российской империи (1859-1917 гг.) // Записки Института истории материальной культуры РАН. № 1. СПб., 2006. С. 112-119; Длужнееская Г.В. Деятельность РАИМК-ГАИМК - ИИИМК АН СССР в 1919-1940 гг. // От Древней Руси до современной России: Сборник науч. статей в честь 60-летия А.Я. Дегтярева- СПб.: Русская коллекция, 2006. С. 347-371 и др.

24  Платонова Н.И. Российская Академия истории материальной культуры. Этапы становления (1918-1919 гг.) //

Советская археология. 1989. № 4. С. 5-16;

25  Шелов Д.Б. 70 лет институту археологии // Материалы конференции «Археология и социальный прогресс».

Вып. 1. М.: Наука, 1991. С. 9-30.

26  Мерперт Н.Я. Из истории института археологии (к 80-летию его учреждения) // Российская археология. 1999.

№2. С. 16-31.

27  Шнирелъман В.А. Наследие советской археологии // Российская археология. 1998. №2. С. 215-224. Отметим

также вступительную статью Н.Я. Мерперта в первом томе трилогии, в которой дана общая характеристика

советской археологии периода 1917-1933 гг.: Мерперт Н.Я. Введение // Антология советской археологии. Т. 1.

1917-1933 гг. / Сост. Гуляев В.И. и др.- М.: Институт археологии, 1995. С. 3-9.

28    Императорская Археологическая Комиссия (1859-1917): К 150-летию со дня основания. У истоков

отечественной археологии и охраны культурного наследия / Науч. ред.-сост. А.Е. Мусин. Под общ. Ред.

КН. Носова.- СПб: Дмитрий Буланин, 2009.- 1192 с.

29  Платонова Н.И. История археологической мысли в России: вторая половина XIX - первая треть XX века.

Диссерт. на соиск. учен. степ, доктора исторических наук / Российская Акад. наук; Ин-т истории материальной

культуры.- СПб: Нестор-история, 2010.- 314 с.

9

репрессиями 1930-1950-х гг. , либо на критике лингвистических идей ученого . В работах отечественных исследователей также подчеркивалась роковая роль ученого и его теорий в сталинских репрессиях в области науки . В 1991 г. вышла монография   В.М. Алпатова   «История   одного   мифа:   Марр   и   марризм»      ,

АО

впоследствии дважды переизданная . В ней наиболее полно изложена критика марризма и последовательно описан путь учения от маргинального творения непризнанного лингвиста до научной догмы в области всех гуманитарных наук. Тем не менее деятельность Яфетического института, равно как и процесс его развития, в книге освящены мало. Сам автор отсылает нас к «Яфетическому сборнику», а также к работам И.И. Мещанинова и Л.Г. Башинджагяна , особенностью которых, как это не трудно догадаться, является следование жестким идеологическим канонам эпохи сталинизма. В последующий период В.М. Алпатов возвращался к теме, опубликовав несколько статей . Среди работ исследователей периода 1990 - 2000-х гг. можно выделить целый ряд работ . При этом весьма показательно, что работы филологов (В.М. Алпатова, В.Н. Базылева,

38  Bruche-Schulz G. Russisene Sprachwissenschaft: Wissenschaft in historisch-politischen ProzeB des vorsowjetischen

und sovjetischen RuBland, Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 1984.-156 s.

39  L'HermitteR. Marr, marrisme, marristes; science et perversion idйologique: une page de l'histoire de la linguistique

soviйtique. Instituн d'йtudes slaves.- Paris. 1987.-102 pp.

40    АничковИ.E. Очерк советского языкознания // Сумерки лингвистики. Из истории отечественного

языкознания. Антология / Под общ. ред. проф. В.П. Нерознака.- М.: Academia, 2001. С. 443-471;

Бернштейн СБ. Трагическая страница из истории славянской филологии // Сумерки лингвистики. Из истории

отечественного языкознания. Антология / Сост. и комм. В.Н. Базылева и В.П. Непрозака.- М.: Academia, 2001.

С. 535-543; ЗвегинцевВА. Что происходит в советской науке о языке // Сумерки лингвистики. Из истории

отечественного языкознания. Антология / Под общ. ред. проф. В.П. Нерознака.- М.: Academia, 2001. С. 472-507.

41  Алпатов В.М. История одного мифа: Марр и марризм.- М.: Наука, 1991.- 240 с.

42  Алпатов В.М. История одного мифа. 2-е изд., доп.- М.: Едиториал УРСС, 2004.- 282 с; Алпатов В.М. История

одного мифа: Марр и марризм. Изд. 3-е.- М.: Едиториал УРСС, 2011.- 288 с.

43  Мещанинов И.И. О положении в лингвистической науке // Известия АН СССР: Серия литературы и языка.

1948. Т. VII. Вып. 6. С. 473-485.

44

Башинджагян Л.Г. Институт языка и мышления имени Н.Я. Mappa // Вестник АН. 1937. № 10-11. С. 251-265.

Алпатов В.М. Марризм и марксизм (заметки неисторика) // Алпатов В.М. История одного мифа: Марр и марризм. Изд. 3-е. М., 2011. С. 247-252; Алпатов В.М. Марр, марризм и сталинизм // Философские исследования. 1993. №4. С. 271-288. ИИЕТ. Проект «Социальная история отечественной науки». Режим доступа: http://www.ihst.ru/proiects/sohist/papers/alp93sp.htm [11.08.2011]; Алпатов В.М. Филологи и революция // Новое литературное обозрение. 2002. №53. С. 199-216; Алпатов В.М. Выслушать обе стороны (Михаил Робинсон. Судьбы академической элиты: Отечественное славяноведение, 1917 — начало 1930-х годов) // Отечественные записки. 2005. № 2. Литературный интернет-проект «Журнальный зал». URL: http://magazines.russ.ru/oz/2005/2/2005 2 24.html (дата обращения 24.11.2010) и др.

46 Алымов С.С. Три этюда о «марризме» в советской историографии // Этнографическое обозрение. №6. ноябрь-декабрь 2008. С. 79-93; Базылев В.Н., НерознакВ.П. Традиция, мерцающая в толще истории // Сумерки лингвистики. Из истории отечественного языкознания. Антология / Под обш. ред. проф. В.П. Нерознака. М., 2001. С. 3-20; ВасильковЯ.В. Трагедия академика Mappa// Христианский Восток. Т. 2 (VIII). Новая серия. СПб., 2000. С. 390-421; Каганович Б. С. Е.Ч. Скржинская о Н.Я. Mappe // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 30. 2007. С. 514-520; ЛеушинМ. Сталин и Марр: три архивных документа // Логос: философско-литературный журнал. №4 (30). 2001. Русский филологический портал Philology.ru. Режим доступа: http://www.philology.ru/linguisticsl/leushin-01.htm [11.08.2011]; Селиванов В.В. Вяч. И.Иванов и Н.Я. Марр в жизни и творческой судьбе К.М. Колобовой (часть II) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Сб. статей. Вып. 6. СПб., 2007. С. 473-510; СлезкинЮ. Н.Я. Марр и национальные корни советской этногенетики // Новое литературное обозрение. 1999. №36. С. 48-82.; Сухов СВ. «Классы» и «классовость» в трактовке Н.Я. Mappa // Вопросы гуманитарных наук. № 5 (43) 2009. С. 118-123; Сухов СВ. Марристы без Mappa: по страницам сборника «Против буржуазной контрабанды в языкознании» // Вопросы гуманитарных наук. № 5 (43). 2009. С. 110-117.

11

В.П. Нерознака и др.) содержат более сильную критику марризма, в то время как в работах археологов, историков и библиотековедов (Б.С. Кагановича, В.В. Селиванова и др.) непременно делается акцент на огромном вкладе Н.Я. Mappa в гуманитаристику, на его уникальном административном таланте. Эта особенность объясняется тем, что именно в лингвистике насаждение марризма привело    к    наиболее    трагическим    последствиям,    тогда    как    в    смежных

47

гуманитарных дисциплинах его влияние чувствовалось не столь сильно . В данном контексте особенно важными являются исследования историка Н.И. Платоновой, посвященные Н.Я. Марру . Среди работ посвященных Н.Я. Марру, стоит также назвать монографию О.Д. Голубевой, в которой освещена работа Н.Я. Mappa в качестве руководителя Публичной библиотеки в Ленинграде   .

Интерес к феномену марризма и личности Н.Я. Mappa неизменно встречается в работах исследователей, занимающихся изучением развития отечественной науки и культуры в условиях первых лет советской власти и сталинизма . Они, в частности, показывают органичность внедрения марризма в культурный и политический контекст эпохи.

Исследования учеников и коллег В.М. Бехтерева, посвященные его деятельности, начали появляться уже во второй половине 1920-х гг. В них проводилась попытка создания образа В.М. Бехтерева - «коммуниста», чье учение, несмотря на некоторые незначительные ошибки, претендует на то, чтобы называться подлинно марксистским. После обвинений ученого и рефлексологии в 1930-х годах в идеализме и механицизме исследования, посвященные научной и административной деятельности ученого, надолго прекратились. В 1960-х гг. было защищено     несколько     диссертаций,     посвященных     социально-философским

В археологии до 1929 г. влияние марризма практически не ощущалось, даже в возглавляемой Н.ЯМарром ГАИМК.

48    Платонова Н.И. Николай Яковлевич Марр - археолог и организатор археологической науки //

Археологические вести. №5. 1996-1997.- СПб.: Дмитрий Буланин, 1998. С. 371-381; Платонова Н.И.

«Беззаконная комета на научном небосклоне». Н.Я. Марр // Знаменитые универсанты. Т. 1. СПб.: Изд-во С-

Петерб. ун-та, 2002. 156-178.

49  Голубева ОД Н.Я. Марр.- СПб.: Рос. нац. б-ка, 2002.- 280 с.

50  Гаспаров Б. Развитие или реструктурирование: Взгляды академика Т.Д. Лысенко в контексте позднего

авангарда        (конец         1920—1930-е        годы)         //         Логос.         №11/12.          1999.          URL:

http://www.ruthenia.ru/logos/number/1999 11  12/04.htm (дата обращения 24.11.2010).

Дмитриев А. «Академический марксизм» 1920-1930-х годов: западный контекст и советские обстоятельства // Новое литературное обозрение. 2007. N 6. Электронный проект «Журнальный зал». URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2007/88/dm2-pr.html (дата обращения 10.08.2011); Никольская Т.Л. Юрий Николаевич Марр - заумный поэт // Никольская Т.Л. Авангард и окрестности.- СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. С. 72-85.; Соснин Э.А., Пойзнер Б.Н. Университет как социальное изобретение: рождение, эволюция, неустойчивость.-Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004.- 183 с; Яров СВ. Конформизм в Советской России: Петроград 1917-1920-х годов.- СПб.: Европейский Дом, 2006- 570 с.

51  Ананьев Б.Г., Дубровский А.В. Памяти большого человека // Вестник Знания. 1928. №23-24. С. 1092;

Можайский В. В.М.Бехтерев, как учитель.- Харьков: Научная мысль, 1925.- 8 с; Сборник, посвященный

Владимиру Михайловичу Бехтереву. К 40-летию профессорской деятельности (1885-1925).- Л.: Гос. рефлексол.

ин-т по изуч. мозга, 1926.- 716 с.

12

взглядам В.М. Бехтерева   , в которых подчеркивалась их «мелкобуржуазность» и несоответствие марксизму.

На протяжении всего послевоенного периода в свет регулярно выходили

научно-популярные монографии, посвященные В.М. Бехтереву , среди которых

можно выделить работу А.С. Никифорова , переизданную в 2007 г. ээ К

рассмотрению вклада В.М. Бехтерева в развитие гуманитарной науки,

исследователи вернулись в постсоветскую эпоху. С начала 1990-х годов

начинается переиздание трудов ученого, вступительные статьи к которым

зачастую заслуживают внимания исследователей . Интересными попытками

структурирования этапов научного творчества В.М. Бехтерева являются статьи

Е.В. Левченко           и     совместная     статья     Б.Ф. Ломова,     В.А. Кольцова     и

Е.И. Степанова38. В 1993 году вышла небольшая статья   , а в 2005 г. монография Н.А. Логиновой, до сих пор являющиеся единственными работами, в которых исследуется история Института Мозга.

Значительно больше внимания в историографии уделялось предшественнику Института Мозга - Психоневрологическому Институту, особенно в рамках истории развития психологии и социологии . С 1999 г. публиковались наиболее значимые материалы по дореволюционной истории Института   и о выделении в из его состава Института Мозга   .

52  Баталов А.А. Философские взгляды В.М. Бехтерева и место в них проблемы личности. Автореф. дисс. на

соискание учен, степени канд. филос. наук.- Свердловск, 1969.- 28 с; МамедоеМ.Н. Философско-

психологические взгляды В.М. Бехтерева: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук (по

психологии).- Л., 1968.- 24 с.

53  БальдышГ.М. Бехтерев в Петербурге - Ленинграде. Л.: Лениздат, 1979.- 320 с; ГращенковН.И. Роль

В.М.Бехтерева в развитии отечественной неврологии.- М.: Медгиз, 1959.- 44с; ГуберманИ.М. Бехтерев:

страницы жизни.- М.: Знание, 1977.- 158 с; Дмитриев В.Д. Выдающийся русский ученый В.М. Бехтерев.-

Чебоксары: Чувашгосиздат, I960.- 136с; МуниповВ.М. В.М.Бехтерев. [1857-1927].- М.: Медицина, 1969.-

56с; МясищевВ.Н. Выдающийся русский ученый В.М.Бехтерев.- М.: Знание, 1953.- 32с; МясищевВ.Н.

В.М. Бехтерев - замечательный ученый, врач, педагог, общественный деятель.- Киров, 1956.- 40 с; Осипов В.П.

Бехтерев. [1857-1927. Жизнь и деятельность].- М.: Медгиз, 1947.- 92 с; Рохлин Л.Л. В.М. Бехтерев.- Куйбышев:

Б. и., 1959.-16 с.

54    Никифоров А. С. Бехтерев / Послесл. Н.Т. Трубилина.- М.: Молодая гвардия, 1986.- 286 с (Жизнь

замечательных людей. Сер. биогр.; Вып. 2 (664)).

55

56  Брушинский А.В. Кольцова В.А. Социально-психологическая концепция В.М.Бехтерева // Бехтерев В.М.

Избранные работы по социальной психологии / РАН. Ин-т психологии РАН.- М.: Наука, 1994. С. 3-17.

57  Левченко Е.В. Научное наследие В.М.Бехтерева и его школа // Бехтерев В.М. Психика и жизнь. Избранные

труды по психологии личности. В 2т.: Т.1 / Отв. ред. Г.С. Никифоров.- СПб.: Алетейя, 1999. С. 5-21.

58  Ломов Б.Ф., Кольцова В.А., Степанова Е.И. Очерк жизни и научной деятельности В.М. Бехтерева (1857-1927)

// Бехтерев В.М. Объективная психология / Изд. подгот. ВА. Кольцова; коммент. и примеч. ВА. Кольцовой,

ЕА. Спиртной.-Ж:. Наука, 1991. С.4-36.

59  Логинова HA. Об Институте мозга им. В.М. Бехтерева (К 75-летию со дня основания) // Психологический

журнал. 1993. Т. 14. № 5. С. 110-119.

60  Логинова HA. Опыт человекознания: история комплексного подхода в психологических школах

В.М. Бехтерева и Б.Г. Ананьева.- СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2005.- 285 с.

61  Голосенко НА., Козловский В.В. История русской социологии XIX - XX вв.- М.: Онега, 1995.- 286 с;

Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории / Под ред. А.В. Брушлинского.- М.:

Ин-т психологии, 1997.- 574 с. и др.

62  Акименко MA., Шерешевский A.M. История института имени В.М. Бехтерева на документальных материалах.

Ч. 1. [1907-1918].- СПб.: С.-Петерб. н.-и. психоневрол. ин-т, 1999.- 217 с; Акименко М. А., Шерешевский A.M.

История института имени В.М. Бехтерева на документальных материалах. Ч. 1. [1907-1918]. Изд. доп. и

перераб.- СПб.: С.-Петерб. н.-и. психоневрол. ин-т, 2002.- 267 с.

Никифоров А.С. Бехтерев. Жизненный путь и научная деятельность.- М.: ГЭОТ АР-Медиа, 2007.- 222 с.

13

В 2007 г. в сборнике, выпущенном по результатам конференции, посвященной 150-летию со дна рождения В.М. Бехтерева, был опубликован ряд

-64     ту-

интересных для нашего исследования статей . К этому же времени относится статья В.М. Мунипова, в которой деятельность Института Мозга и В.М. Бехтерева рассматривается   в   контексте   вопроса   о   развитии   комплексного   подхода   к

65

изучению личности   .

Отдельного внимания также заслуживают работы, посвященные коллегам Н.Я. Mappa и В.М. Бехтерева по работе в их учреждениях (С.А. Жебелеву , В.В. Бартольду     ,   А.А. Васильеву     ,   С.Ф. Ольденбургу     ,   П.А. Сорокину

71

А.С. Звоницкой   и др.).

В целом приходится констатировать, что избранная для данного диссертационного исследования тема является недостаточно разработанной в отечественной и зарубежной историографии.

Источниковая база исследования

В работе использовано несколько групп источников. К первой группе относится документация нормативного и делопроизводственного характера. Это уставы учреждений, протоколы их заседаний, служебные инструкции и записки, решения, постановления и т.п. Особое значение имеют журналы заседаний Правления  и протоколы заседаний  Совета РАИМК-ГАИМК  и  материалы  по

АкименкоМ.А.,   ШерешевскийA.M.    История   Института   имени   В.М.Бехтерева   на   документальных материалах. Ч. 2 [1918-1947].- СПб.: С.-Петерб. н.-и. психоневрол. ин-т, 2000.- 294 с.

64  Щиголев И.И. В.М. Бехтерев и И.А. Сикорский в Деле Бейлиса (современная версия) // Бехтеревские чтения в

Елабуге. Материалы Международной научной конференции в Елабуге, 25 октября 2007 г. Елабуга, 2008. С. 250-

256; Артемьева ОА. Реализация комплексного подхода к человеку в работах В.М. Бехтерева // Бехтеревские

чтения в Елабуге. Материалы Международной научной конференции в Елабуге, 25 октября 2007 г. Елабуга,

2008. С. 29-33; Чистяков В.В., Хрусталева Т.Н., ТяпкинаАД, Ковригина Т.Р. Психоневрологический институт

- уникальный научно-исследовательский центр комплексного изучения человека // Бехтеревские чтения в

Елабуге. Материалы Международной научной конференции в Елабуге, 25 октября 2007 г. Елабуга, 2008. С. 235-

238.

65  Мунипов В.М. В.М. Бехтерев - родоначальник комплексного изучения человека // Вопросы психологии. 2007.

№5. С. 110-126.

66  Тихонов И.Л. О неопубликованной рукописи С. А. Жебелева «История Русского Археологического общества

1897 - 1921» // История: мир прошлого в современном освещении - сборник научных статей к 75-летию со дня

рождения профессора Э.Д. Фролова / Под ред. проф. А.Ю. Дворниченко.- СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008.

С. 555-570.; Фролов Э.Д. Ученая деятельность академика Сергея Александровича Жебелева (к 130-летию со дня

рождения) // Жебелевские чтения I (научные чтения памяти академика С.А. Жебелева). Тезисы докладов

научной конференции 28-29 октября 1997 г. / Центр антиковедения СПбГУ. URL:

http://www.centant.pu.ru/centrum/publik/confcent/1997-10/frolov.htm (дата обращения 19.07.2011); ТункинаИ.В.

«Дело» академика Жебелева // Древний мир и мы: Классическое наследие в Европе и России: Альманах.

Вып. П.- СПб: Bibliotheca classica Petropolitana: Алетейя, 2000. С. 116-161.

67  Жалменова О.П. В.В. Бартольд: ученый и власть (политический мир научной интеллигенции) // Власть и

наука, ученые и власть: 1880-е - начало 1920-х годов: Материалы международного коллоквиума. СПб., 2003.

С. 41-53.

68  Басаргина Е.Ю. А.А. Васильев и Русский археологический институт в Константинополе // Российские ученые

и инженеры в эмиграции.- М.: ПО «Перспектива», 1993. С. 127-135.

69  Каганович Б.С. Сергей Федорович Ольденбург: опыт биографии.- СПб.: Феникс, 2006.- 252 с; Каганович Б.С.

Начало трагедии (Академия наук в 1920-е годы по материалам архива С.Ф. Ольденбурга) // Звезда. 1994. № 12.

С. 124-144.

70  Голосенко И.А. Социология Питирима Сорокина. Русский период деятельности.- Самара: Социо, 1992.- 361 с.

71   Голосенко И.А., Зверев В.М. Социолог Агнесса Звоницкая: работы и судьба // // Социологические

исследования. 1991. № 2. С. 75-81.

14

чистке сотрудников ГАИМК (РА ИИМК РАН. Ф. 2), протоколы заседаний Совета и заседаний общего собрания членов, сотрудников и консультантов Яфетического Института (СПФ АР АН. Ф. 77), заседания Правления Института по изучению Мозга (СПФ АР АН. Ф. 805). Они содержат ценную информацию о порядке функционирования учреждений, подробные сведения об обсуждавшихся вопросах, внутренней атмосфере, царившей в них. Также привлекались данные, хранящиеся среди документов Главного Управления научными и научно-художественными учреждениями НКП (Главнаука) (ЦГА СПб. Ф. 2555). Они помогли восстановить ход и особенности взаимодействия учреждений с властью, выявить различные проекты, с которыми руководство учреждений обращалось к власти. Для более детального рассмотрения взаимодействия Н.Я. Mappa и власти привлекались документы по деятельности Комакадемии (АРАН. Ф. 350); В.М. Бехтерева -Министерства Юстиции (РГИА. Ф. 1405).

Вторая группа источников - периодические издания, являвшиеся официальными    печатными    органами    исследуемых    учреждений:    «Известия

79

РАИМК» (с 1927 г. «Известия ГАИМК») IL, «Проблемы истории докапиталистических обществ» , «Яфетический сборник» , «Вопросы изучения и воспитания личности» и «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма» (с 1912 г. «Вестник психологии, криминальной антропологии и педологии») . Также в качестве источника привлекались издания, которые, не являясь  официальными печатными органами учреждений,  использовались для

77

публикаций результатов их деятельности . Данные источников позволяют проследить ход и вектор развития научных учреждений, выяснить специфику научных интересов их сотрудников, поведения в конкретных политических условиях.

К третьей группе источников относятся работы руководителей и сотрудников учреждений. В первую очередь, речь идет о работах Н.Я. Mappa и В.М. Бехтерева, определявших политику учреждений и направление их научной деятельности. Среди работ Н.Я. Mappa наибольшее внимание привлекают фундаментальные исследования, во многом определившие особенности развития

7Я

отечественной    гуманитаристики    в    исследуемую    эпоху        .    Среди    работ

Известия Государственной академии истории материальной культуры имени Н.Я. Mappa. - М.; Л.: Соцэкгиз, 1921-1936.

73  Проблемы истории докапиталистических обществ: Ежемес. журн. / Гос. акад. истории матер, культуры. - М.;

Л.: Гос. соц.-экон. изд-во, 1934-1935.

74  Яфетический сборник / Яфетический Институт Российской Академии наук; Под. ред. Н.Я. Mappa, Пб.; Л.

1921-1932.

75  Вопросы изучения и воспитания личности / Ин-т по изучению мозга и психич. деятельности; Под ред. акад.

В.М. Бехтерева. - Пг., 1920-1932.

76  Вестник психологии, криминальной антропологии и педологии / Психо-неврол. ин-т; Под ред. акад.

В.М. Бехтерева. - Г. 1-14. -Пг., 1904-1919.

77  Вестник знания: Ежемесячный по пул.-науч. журн.: Орган Упр. политпросветработы Наркомпроса РСФСР. -

Л.: Учпедгиз, Ленингр. отд-ние, 1925-1941; Научный работник: Ежемесячный журн.: Орган Центр, совета

Секции науч. работников Союза работников просвещения СССР. - М.: Работник просвещения, 1925-1930.

78  МаррН.Я. Избранные работы. В 5 тт. М.; Л.: Гос. соц.-эк. изд-во, 1933-1935; МаррН.Я. Государственная

академия истории материальной культуры.- Л.: Б. и., 1927- 10с; МаррН.Я. О реорганизации гуманитарных

факультетов Первого Петроградского университета в факультет общественных наук.- Пг.: Б. и., 1919.- 20 с;

15

В.М. Бехтерева в рамках настоящего исследования наиболее востребованными стали труды, которые явились важным вкладом в развитие гуманитарных дисциплин   («Коллективная   рефлексология»       ,    «Внушение   и   его   роль   в

г~                   80                                          81 ч     тт

общественной жизни» , некоторые статьи ). Не меньший интерес имели

неопубликованные работы обоих ученых, позволившие существенно

скорректировать взгляд на их научные и политические убеждения, на развитие

науки и общества. С целью их выявления были проанализированы личные

архивные фонды ученых . Среди работ коллег ученых стоит выделить труды

А.С. Жебелева,          В.П. Осипова,          С.Н. Быковского,          Л.Г. Башинджагяна,

П.С. Кузнецова, В.М. Фриче и др.

Четвертую группу источников составляют историографические источники. Они включают в себя научные труды современников Н.Я. Mappa и В.М. Бехтерева, в том числе рецензии и отклики на их работы и их ближайших коллег по работе в выбранных учреждениях . Сюда же относятся многочисленные  труды,   посвященные  памяти  ученых,   их  вкладу  в  развитие

од

гуманитарной мысли в России . Наибольшее значение имели источники, создатели которых во многом определяли ход и направление развития отечественного гуманитарного знания, а также механизмы сотрудничества ученой элиты с властью (С.Ф. Ольденбург, С.Ф. Платонов, В.И. Вернадский, А.П. Карпинский, П. А. Сорокин и др.).

Марр И.Я. Основные достижения яфетической теории (доклад, прочитанный на учредительном съезде горской краеведческой ассоциации в г. Махач-Кала).- Ростов-на-Дону: Буревестник, 1925.- 30 с. и др.

79  Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология // Бехтерев В.М. Избранные работы по социальной психологии /

Отв. ред.: БудиловаЕ.А., Степанова Е.И. /Ин-т психологии РАН.- М: Наука, 1994. С. 18-352.

80  Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни. 3-е знач. доп. изд.- СПб.: К.Л. Риккер, 1908.-

175 с.

81  Бехтерев В.М. Автобиография. (Посмертная).- М; Огонек, 1928.- 51с; Бехтерев В.М. Лев Толстой и

единение народов // Вестник знания. 1915. №7. С. 436-445; Бехтерев В.М. Личность и условия ее развития и

здоровья // Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма. 1905. Вып. 6. С. 359-379;

Бехтерев В.М. О современном развитии неврологических знаний и о значении в этом развитии научных

обществ // Неврологический вестник. 1893. Т. 1. Вып. 1. С. 1-14; Бехтерев В.М. Психика и жизнь. Избранные

труды по психологии личности. В 2т.: Т. 1 / Отв. ред. Г.С.Никифоров.- СПб.: Алетейя, 1999.- 256с;

Бехтерев В.М. Психология, рефлексология и марксизм.- Л.: Изд-во Гос. Рефлексол. ин-та по изучению мозга,

1925.- 80 с; Бехтерев В.М., д-р Дубровский Диалектический марксизм и рефлексология // Под знаменем

марксизма. 1926. № 7-8. С. 69-94. и др.

82  ЦГИА СПб. Ф. 2265. (Личный фонд В.М. Бехтерева). Оп. 1 (1865-1934); СПФ АР АН. Ф. 842 (Бехтерев В.М.

(1857-1927)); СПФ АР АН. Ф. 800. (МаррН.Я.).

83  Арбузов П. Метод научного синкретизма (Материалистический синкретический метод схватывания) // СПФ

АР АН. Ф. 800. Оп. 3. №4; ЛояЯ.В. Основные направления в языковедении // Сумерки лингвистики. Из

истории отечественного языкознания. Антология / Под обш. ред. проф. В.П. Нерознака. М., 2001. С. 66-71;

TrubetzkoyN.S. Principles of phonology.- Berkeley and Los-Angeles. Second print, 1971.- 344 pp. и др.

84  Ананьев Б.Г. Люди передовой науки // СПФ АР АН. Ф. 805. Оп. 1. № 4; Ананьев Б.Г., Дубровский А.В. Памяти

большого человека // Вестник Знания. 1928. №23-24. С. 1092; Осипов В.П. Государственный институт по

изучению Мозга им. Бехтерева в его научных достижениях // СПФ АР АН. Ф. 805. Оп. 1. № 130;

Башинджагян Л.Г. Краткий очерк истории Института языка и мышления им. Н.Я. Mappa // СПФ АР АН. Ф. 77

Оп. 3. №76; Гейман В.Г. Воспоминания об академике, директоре Государственной Публичной библиотеки,

Николае Яковлевиче Mappe. Черновой набросок // ОР РНБ. Ф. 1133. № 4; МаррЮ.Н. Воспоминания об отце-

учителе // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1935. №3-4. С. 152-154; Фриче В.М.

Вступительное слово на докладе академика Н.Я. Mappa «Актуальные проблемы и очередные задачи

яфетической теории» 27 октября 1928 г. // АР АН. Ф. 350. Оп. 2. № 381. и др.

16

Пятая группа источников - переписка и мемуары. Они важны для формирования конструктивных представлений о корпоративной культуре ученого сообщества, личных отношений ученых, их научных контактов. Среди мемуаров можно выделить воспоминания Б.Б. Пиотровского , О.М. Фрейденберг , Р.Л. Берг87 и И.М. Дьяконова88.

Отдельную группу источников составляют работы современников -деятелей культуры, позволяющие провести важные историко-культурные параллели, способствующие формированию комплексного представления о деятельности   учреждений   и   разрабатываемых   в   них   проектов   в   контексте

89

культуры периода   .

Апробация исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры истории западноевропейской и русской культуры исторического факультета СПбГУ. По теме исследования сделаны доклады: «"Историк должен знать все" (А.С.Лаппо-Данилевский и проблема междисциплинарного синтеза в отечественной науке конца XIX - нач. XX в.) (Международная конференция (V Зиминские чтения) «Историк в России: между прошлым и будущим», посвященная 90-летию со дня рождения А.А. Зимина. Москва РГГУ 25-26 февраля 2010 г.), «Ученый как явление культурного пространства эпохи Серебряного века (на примере В.М. Бехтерева)» (Межвузовская научная конференция «История и культура», посвященная 75-летию профессора Гелиана Михайловича Прохорова, Санкт-Петербург, 12-13 апреля 2011г.), «Почему на эмигрировал Н.Я. Марр? К проблеме восприятия большевизма научной элитой России» (Международная научная конференция «Эмигрантика / Emigrantica: Печатные издания русского зарубежья (вопросы источниковедческой критики)», Санкт-Петербуррг, 15 октября 2011 г.; «Работы по методологии истории как источник по исследованию вопросов синтеза истории и социологии в эпоху «серебряного века» (к проблемам новаций в исторической науке)» (Всероссийская научно-практическая школа-конференция молодых ученых «История России с древнейших времен до XXI века: проблемы, дискуссии, новые взгляды, Москва, Институт российской истории РАН, 16-18 ноября 2011 г.).

Опубликованы научные статьи: Философия Л.Н. Толстого как элемент субкультуры сообщества ученых-обществоведов конца XIX - начала XX в. (На примере работ Н.И. Кареева, В.М. Бехтерева и П.А. Сорокина) // III научная конференция студентов и аспирантов (Исторический факультет СПбГУ) 18 ноября

Пиотровский Б.Б. Страницы моей жизни.- СПб: Наука, 1995. -288 с.

86  Фрейденберг О.М. Воспоминания о Н.Я. Mappe / Публ. и коммент. Н.В. Брагинской; Предисл. И.М. Дьяконов

IIВосток - Запад. Исследования. Переводы. Публикации.- М: Наука, 1988. С. 178-204.

87       Берг Р.Л. Суховей: Воспоминания генетика. М, 2003. Электронный ресурс. URL:

http://www.pseudologv.0rg/science/BergP4L/index.htm (дата обращения 12.08.2011).

88  Дьяконов И.М. Книга воспоминаний.- СПб.: Европейский дом, 1995.- 765 с.

89  Бунин И.А. Окаянные дни. ГорькийМ. Несвоевременные мысли.- М.: Айрис-пресс, 2004.- 416 с. (Библиотека

истории и культуры); ЛипавскийЛ.С. Исследование ужаса / Ред.-сост. В. Сажин- М.: AdMarginem, 2005.-

445 с; Луначарский А.В. Письмо Н.П. Горбунову // В жерновах революции. Русская интеллигенция между

белыми и красными в пореволюционные годы. Сборник документов и материалов. М., 2008. URL:

http://www.hrono.ru/dokum/192 dok/192103091una.html (дата обращения 14.11.08); Мандельштам Н.Я. Вторая

книга.- М: Вагриус, 2006.- 608 с; Мариенгоф А.Б. Роман без вранья. СПб.: Азбука-классика, 2008.- 218 с.

17

Период 1925-1927 гг. стал очень значимым в истории взаимоотношений ученых-археологов и власти. Впервые между ними начали отчетливо проявляться противоречия, а также признаки грядущего тотального торжества яфетидологии.

Академия, включившая в свой состав ведущие гуманитарные силы страны, главных ученых «старой школы», до последнего момента стремилась сохранить свободу от политических тревог, остаться неким «заповедником». Будучи искренне убежденными в определяющей роли науки для развития государства, они ставили ее несомненно выше любой власти. Стратегию Академии в исследуемый период можно условно назвать стратегией «наукократического договора», который был разорван по инициативе власти в конце 1920-х гг.

В параграфе 2.3. «Перелом конца 1920-х» рассматривается история Академии рубежа 1920-30-х гг., когда власть санкционировала и активно проводила политику, направленную на перестройку всей науки на основах марксизма-ленинизма. Для ГАИМК перелом начался с так называемого «дела» академика А.С. Жебелева, ставшего символом кардинальной смены курса власти по отношению к учреждению. Стремление руководителей Академии (Н.Я. Mappa, С.Ф. Ольденбурга и др.) спасти коллег от репрессий потребовало от них признания вымышленных ошибок и горячей поддержки деятельности новых сотрудников Академии, проводников линии партии, таких как Ф.В. Кипарисов, С.Н. Быковский и др. Парадокс ситуации заключался в том, что чистки проводились под лозунгом окончательного утверждения в археологии марризма. Позиция Н.Я. Mappa, фанатично преданного своей теории, в данной ситуации заслуживает уважения. Он изо всех сил заступался за попавших в немилость и требовал принятия тезиса о том, что Академия достигла некоторых успехов не благодаря ему одному, а благодаря коллективной работе . Тем не менее, именно Н.Я. Марр стал символом этой сложной перестройки, начавшейся в конце 1920-х гг.

Вторая глава «Яфетический Институт» посвящена рассмотрению возникшего в 1921 г., совершенно нового для академической науки учреждения. Его стремительный рост, когда из крохотного центра по изучению мало кому понятной  яфетидологии  через   10 лет  он  стал  «единственным  академическим

94

центром, в котором занимаются языкознанием» , является уникальным примером в отечественной истории.

В параграфе 3.1. «Предпосылки организации Института»рассмотрен вопрос предыстории его создания, попытки Н.Я. Mappa создать учреждение, в основу которого была бы положена яфетическая теория.

Уход Н.Я. Mappa в теоретическую лингвистику, в которой он был полным дилетантом, был связан с вынужденным прекращением археологической деятельности во время Гражданской войны. Реализации его идей до второй половины 1910-х гг. мешало скептическое к ним отношение учителя В.Р. Розена, противодействие значительной части научного сообщества, а также охранительная политика царского правительства.

Материалы по чистке сотрудников ГАИМК // РА ИИМК РАН. Ф. 2. Оп. 1 (1930). № 4. Л. 283. Алпатов В.М. История одного мифа: Марр и марризм. М., 1991. С. 107.

20

Первые попытки реализации своих проектов ученый начал сразу после Февраля 1917 г., создав Кавказский историко-археологический институт, явившийся первым учреждением, во главу построения которого клалось яфетическое языкознание . Развить успех он смог только после разочарования в идеях грузинского национализма и окончания Гражданской войны, увидев в большевиках возможных покровителей его теории. Объединяло Н.Я. Mappa с новыми лидерами и предельная революционность мышления, характерная для торжествовавшей авангардной культуры. Идеи ученого, стремившегося к перевороту не только в лингвистике, но и в гуманитаристике в целом, коррелировали с радикальными идеями новой власти, что логично приводило к их поддержке.

В параграфе 3.2. «Развитие концепции Института и путь к марксизму» исследуется проблема адаптации «нового учения о языке» Н.Я. Mappa к государственную идеологию во второй половине 1920-х гг.

Идея организации Яфетического Института была связана с ростом теоретических изысканий Н.Я. Mappa, идеям которого стало тесно в рамках кавказских материалов. К этому времени ученый хотел вывести свою теорию на новый уровень, и сплочение специалистов-единомышленников в одном учреждении стало воплощением его заветной мечты. Яфетический институт являлся базой для разработки и пропаганды «нового учения о языке». Активная научная работа началась сразу же после организации Института, чему во многом способствовала поддержка со стороны коллег ученого (в первую очередь, у представителей смежных дисциплин).

Желание победы в борьбе с оппонентами, которых у Н.Я. Mappa было предостаточно, в то время не могло не привести к введению в науку «политического момента». Уже с начала 1920-х годов ученый активно участвовал в общественно-политической работе, а сам Институт всегда был более лоялен по отношению к власти, нежели многие другие гуманитарные учреждения страны. Н.Я. Марр сознательно добивался признания своей теории со стороны властей, полагая что возможность реализации крупных проектов в «ближайшие по крайней мере десятилетия» существует только в рамках масштабной государственной помощи . При этом он не боялся быть требовательным, полагая, что «резкость помогает ясной формулировке мыслей», и «особой беды в резком тоне» нет, в том числе и в общении с властью   .

Процесс перехода Н.Я. Mappa к марксизму, несмотря на то, что ученый никогда не боялся коренного пересмотра положений своей теории, был достаточно сложен. Свое учение он ставил однозначно выше любой идеологии, однако уже с 1924 г. начинается процесс постепенной привязки «нового учения о языке» к марксизму. Одной из главных причин успеха теории у власти стала ее способность

95  Марр Н.Я. К вопросу об учреждении Института Яфетидологических изысканий // СПФ АР АН. Ф. 77. Оп. 1.

№ 1. Л. 11; Положение об Институте яфетидологических изысканий Российской Академии наук // Яфетический

сборник. Пб., 1922. Вып. I. С. XI.

96  Марр Н.Я. [Об университете на Кавказе] // СПФ АР АН. Ф. 800. Оп. 1. № 922. Л. 1.

97   Марр Н.Я. Замечания по докладам Л.В. Щербы, Г.А. Ильинского, Б.Я. Владимирцова, В.Л. Котловича,

И.А. Орбели, о работе ЯИ // СПФ АР АН. Ф. 800. Оп. 1. № 2270. Л. 3.

21

(о чем говорил и сам Н.Я. Марр), быть использованной при решении любых практических научных задач. На любую научную проблему, от решения которой зависел успех социалистического строительства, у яфетидологии уже был готов ответ. В Институте при негласной поддержке его руководителя создавалась впоследствии принятая властью легенда о том, что именно Н.Я. Марр заложил основы марксистской лингвистики еще до революции.

В параграфе 3.3. «От Н.Я. Mappa к марризму»рассмотрен период в истории Яфетического Института, когда он, при поддержке власти, стал одним из ведущих гуманитарных учреждений страны, а учение Н.Я. Mappa превратилось в догму для большинства гуманитарных наук.

С середины 1920-х гг. дискуссии по вопросам языкознания перестают быть научными, скатываясь до уровня взаимных политических обвинений. При фактическом отсутствии талантливых последователей, Н.Я. Марр был вынужден сделать ставку на тех, кто видел в яфетидологии марксизм и готов был вести борьбу против «буржуазного языкознания». Свою некомпетентность в лингвистике марристы (В.Б. Аптекарь, Ф.П. Филин, Л.Г. Башинджагян и др.) компенсировали верой в истинность «нового учения о языке» и активной борьбой за его признание единственно подлинно марксистским.

«Стихийный марксизм» яфетической теории, заручившейся поддержкой

А.В. Луначарского,         Н.И. Бухарина,         М.Н. Покровского,         А.С. Енукидзе,

А.Я. Вышинского и, видимо, самого И.В. Сталина, сменяется в эти годы «осознанной разработкой марксистско-ленинской методологии в области науки о языке» . К 1930 г теория Н.Я. Mappa была целиком и полностью признана марксисткой, что декларировалось в официальных документах Института, а сам ученый в течение нескольких десятилетий стал считаться первым и главным проводником «в область лингвистических работ основ марксизма-ленинизма» . В связи с этим Яфетический Институт был переименован в Институт языка и мышления. Показательно, что если в ГАИМК Н.Я. Марр во многом сам стал жертвой инициированных властью и ортодоксальными марксистами кампаний, то в языкознании он их по сути возглавлял, за что по праву стал считаться одним из идеологов и символов репрессий в отечественной науке конца 1920-х - 1940-х гг.

Автор яфетической теории и создатель Яфетического Института изначально стремился к абсолютному лидерству в научном мире, к полному торжеству своей неординарной и невостребованной большинством коллег теории. Теория Н.Я. Mappa оказалась в условиях советского государства тем же, что и марксизм -скорее верой, а не научным учением.

Третья глава «Институт по изучению мозга и психической деятельности» посвящена рассмотрению истории одного из ведущих в рамках исследуемого периода центров, в котором наиболее последовательно реализовывалась идея комплексного подхода к изучению человека - Института мозга, выделенного из состава Психоневрологического Института в 1918 г.

Башинджагян Л.Г. Краткий очерк истории Института языка и мышления им. Н.Я. Mappa // СПФ АР АН. Ф. 77. Оп. З.№76. Л. 78. 99 Мещанинов И.И. Общее языкознание за двадцать лет // СПФ АР АН. Ф. 77. Оп. 3. № 87. Л. 5.

22

В параграфе 4.1. «Предпосылки организации Института»рассмотрена история становления и развития частного Психоневрологического Института в контексте государственной культурной политики.

Активная научная и административная деятельность основателя Института В.М. Бехтерева являлась важной составляющей поэтапного развития гуманитарного знания в стране как в императорский, так и в большевистский периоды. Целью созданного в 1907 г. Психоневрологического Института провозглашалась разработка и распространение «знаний в области психологии и неврологии, а также сопредельных с ними наук» . Институт должен был заниматься проблемами, которые входили в компетенцию большинства антропологических наук . В нем преподавали ведущие ученые своего времени: Н.И. Кареев, Н.О. Лосский, П.Ф. Лесгафт, Н.А. Гредескул, Э.Л. Радлов, Е.В. Тарле, И.А. Бодуэн-де-Куртэне, В.А. Вагнер, М.А. Рейснер и др. С Институтом плотно сотрудничали И.Е. Репин, А.Ф. Кони и М. Горький.

Отношение власти к Институту было неоднозначным. С одной стороны, оно было вполне благожелательным, что выразилось, в частности, в даровании ему земельного участка под строительство собственных зданий, периодических казенных ассигнованиях и, хотя и не сразу, в предоставлении льгот слушателям по воинской повинности. С другой стороны, Институт всю свою историю привлекал повышенное внимание полиции: уже в 1909 г. более трети преподавательского состава числились как «лица неблагонадежные в политическом смысле» Отношения с властью самого В.М. Бехтерева, писавшего революционные поэтические произведения, с восторгом встретившего революцию 1905 г. и студенческие волнения, также складывались достаточно сложно. Дважды Институт оказывался под угрозой закрытия -в 1914 г. ив 1917 г. Но если в первом случае его спасла начавшаяся война, а также уверения администрации в полной

103

лояльности и готовность предоставить помещения и ресурсы в помощь армии , то во второй раз правительственное предписание о закрытии пришло, когда министры царского правительства уже сами не имели власти.

В параграфе 4.2. «Предпосылки организации и деятельность Института по изучению мозга и психической деятельности» рассматривается история создания Института мозга, ставшего наследником Психоневрологического Института в деле междисциплинарного, комплексного подхода к изучению личности.

Проекты создания Института по изучению мозга озвучивались В.М. Бехтеревым в конце 1916 г., а затем в мае 1917 г., но оба раза не получали поддержки. После октября  1917 г. в условиях отсутствия частных вложений и

Устав Психоневрологического Института // Свод Законов Российской Империи ... СПб., 1912. Кн. 4. Т. XI. Ч. 1. Свод Уставов Учебных Учреждений и Учебных Заведений Ведомства Министерства Народного Просвещения. Приложение к ст.93, п. 16. СЗ, по прод. 1908 г. С. 352.

101     Логинова НА.   Опыт   человекознания:   история   комплексного   подхода   в   психологических   школах

В.М. Бехтерева и Б.Г. Ананьева. СПб., 2005. С. 59.

102  Цит. по: НикифоровА.С. Бехтерев. М., 1986. С. 210.

103  Акименко MA., Шерешевский A.M. История института имени В.М. Бехтерева в документальных материалах.

Ч. 1. 1907-1918гг. СПб., 1999. С. 180.

23

надежды исключительно на помощь правительства В.М. Бехтерев оказался одним из ученых, кто практически сразу пошел по пути сотрудничества с большевиками, хотя и не разделял многие из их идей. Октябрьский переворот оказал противоречивое влияние на развитие Психоневрологического Института. Если университет, состоявший при нем с 1916 г., просуществовал только до лета 1919 г., то проект Института мозга, наряду со многими другими, был полностью поддержан.

В Институт были приглашены такие видные специалисты и сторонники междисциплинарных исследований, как Н.А. Гредескул, П.А. Сорокин, А.С. Звоницкая, Т.К. Розенталь, Н.М. Щелованов, А.А. Крогиус, В.П. Кашкадамов и др. Учреждение с готовностью откликалось на запросы новой власти -ключевыми в нем становятся исследования трудовых отношений, коллективной рефлексологии, педологии и социальной евгеники.

В Параграфе 4.3. «От «тяготения к марксизму» до «бехтеревщины». Институт Мозга в условиях идеологической борьбы 1920-х годов» исследуется судьба Института в условиях «битвы за марксизм» 1920-х годов.

С началом идеологической борьбы в психологии, В.М. Бехтерев начал отстаивать право рефлексологии на марксизм, добившись в этом некоторых успехов. Однако в середине 1920-х годов ученый попал под огонь критики как «механист» и «метафизик», и после его смерти рефлексология была объявлена учением, враждебным марксизму. Его ученики и последователи изо всех сил старались представить В.М. Бехтерева первым и наиболее последовательным проводником основ материализма в науку о человеке, однако эти попытки оказывались безуспешными. Смелые и не всегда принимаемые традиционной наукой идеи (универсальные законы исторического развития, передача мыслей на расстоянии, социальная евгеника и т.п.) не нашли поддержки у власти.

На рубеже десятилетий сотрудникам Института пришлось отказаться от многих заветов В.М. Бехтерева, все больше разбавляя их голословными заявлениями о диалектике и марксизме. В 1932 г. коммунист А.А. Таланкин, став руководителем сектора психологии и педологии Института, озвучил термин «бехтеревщина», с которой и начал активно бороться. Критика В.М. Бехтерева однако сочеталась с признанием его заслуг, но лишь в области психоневрологии и психиатрии. Истинный В.М. Бехтерев - один из самых смелых мыслителей эпохи, во многом определявший вектор развития ряда гуманитарных наук - еще несколько десятилетий будет храниться только в памяти своих ближайших учеников, старых изданий и архивных документов.

Статус В.М. Бехтерева, никогда не являвшегося членом Академии наук, несмотря на все звания и регалии, не позволял претендовать на роль настоящего лидера ученого сообщества, в отличие, скажем, от его главного оппонента И.П. Павлова. Он стремился обеспечить спокойное и достаточно свободное существование рефлексологии, возможность реализации своих проектов с надеждой на их государственную поддержку. Себе он отводил роль некоего суверенного лидера, что в условиях жесткого контроля над наукой и наличия

24

стремлений со стороны государства к ее идеологическому единообразию, оказалось невыполнимым.

В Заключении суммируются итоги исследования и делаются общие выводы.

Характерной особенностью сотрудничества науки и власти было восприятие ученым сообществом государства как гаранта развития науки, единственного и обязательного источника финансовой и политической поддержки различных крупных проектов. Этим объясняется как недостаточно конструктивное взаимодействие со слабевшей царской властью, так и отсутствие со стороны ученого сообщества поддержки Временного правительства, несмотря на предпринятое им «освобождение» науки. В свою очередь, показательно, что многие ключевые фигуры научного мира сделали выбор в пользу стратегии активного сотрудничества с большевистской властью, мобилизующая и всепроникающая роль которой в научной сфере начала ярко проявляться практически сразу после Октября. Одновременно, в исследуемую эпоху ученые не считали себя в полной мере «государевыми слугами», несмотря на то, что в подавляющем большинстве являлись убежденными государственниками.

Советское правительство зачастую вполне охотно поддерживало проекты в обмен на лояльность и готовность к сотрудничеству в рамках таких задач новой власти, как, общественное просвещение, исследование трудовых отношений и т.п. До конца 1920-х годов оно воздерживалось от серьезного вмешательства в работу учреждений, предоставляя им относительную свободу. Лидеры ученого сообщества могли напрямую лоббировать свои интересы, обращаясь за помощью непосредственно к партийным лидерам даже при том, что многие из реализуемых в это время проектов были явно далеки от марксизма, постепенное введение которого началось с середины 1920-х гг.

В условиях как царской, так и большевистской России развитие науки, успешность отстаивания ее интересов напрямую зависели от научных и административных талантов лидеров ученого сообщества. Эпоха «ученых-диктаторов», начавшаяся еще до революции, со временем лишь развивалась, дойдя в период сталинизма до своего пика - концепции «одна наука - один лидер». При всей общности ученой корпорации каждый из ее лидеров проводил свою, во многом индивидуальную, политику в отношениях с властью, которая зависела от таких факторов, как политические пристрастия ученого, его амбиции, личностные убеждения, приверженность корпоративным установкам и готовность идти на компромисс.

В рамках послереволюционной действительности стратегия, направленная на несомненное, тотальное лидерство имела наибольшие шансы на успех. Значимую роль играло и соответствие «стилю мышления» эпохи, принципам научного квазимарксизма, главный из которых утверждал, что любые научные идеи, проекты или теории должны считаться и восприниматься как марксистские, а вовсе не обязательно таковыми являться.

25

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статьи в ведущих рецензируемых журналах и изданиях:

1. Сидорчук И.В. Две судьбы утопии: лингвистические теории Н.Я. Mappa и Л.С. Липавского в контексте государственной культурной политики 1920-1930-х гг. // Научно-технические ведомости СПбГПУ. Серия «Гуманитарные и общественные науки». 2011. Вып. 2. С. 144-149 (0,5 п.л.).
2. Сидорчук И.В. Н.Я. Марр и государственная культурная политика 1917-1930 гг. // Вестник СПбГУ. Серия 2. 2011. Вып. 4. С. 88-93 (0,4 п.л.).

Другие публикации:

3)    Сидорчук И.В. Философия Л.Н. Толстого как элемент субкультуры

сообщества ученых-обществоведов конца XIX - начала XX в. (На примере работ

Н.И. Кареева, В.М. Бехтерева и П.А. Сорокина) // III научная конференция

студентов и аспирантов (Исторический факультет СПбГУ) 18 ноября 2008 г.): Сб.

науч. материалов. СПб, 2009. С. 61-65. (0,3 п.л.).

4)  Сидорчук И.В. Неопубликованное письмо В.М. Бехтерева к А.С. Лаппо-

Данилевскому как источник по истории науки (к вопросу о создании единой науки

о человеке в начале XX в.) // Университетский историк. Альманах. Вып. 7. СПб.,

2010. С. 439-448. (0,4 п.л.).

26